Ладно, допустим, так делают многие чародеи. Но всё же монстры должны бы запомнить, что нет никакой особой причины, почему следующий чародей, с которым они столкнутся, не может оказаться способным как к магии, так и к обычной драке.

И тут произошли два события.

Во-первых, пока мой кулак двигался вперёд, появилась дрожь, охватившая мою руку от кисти до плеча, почему-то приятная и возбуждающая. Едва я это осознал, как услышал треск, а потом увидел, что мой кулак внезапно покрылся сине-зелёным льдом.

Во-вторых, я ударил Акулью Морду, как настоящий грузовик, разогнавшийся перед кончиком его подбородка и едущий прямиком до Южной Америки. Лёд, покрывший мой кулак, разбился на мелкие осколки, острые и зазубренные, но я почти не почувствовал этого. Мой противник отлетел, как если бы я ударил его кувалдой, и врезался в стену с такой силой, что тяжёлые дубовые панели пошли трещинами. Плащ Акульей Морды во время этого полёта сильно развевался — чёртова штуковина наверняка смягчила удар, так же, как смогла остановить ружейную дробь на короткой дистанции.

Акулья Морда отскочил от стены в потрясении, и я врезал ему слева и ещё разок справа, а затем пнул его по ногам, выбивая опору с максимальной жестокостью. Он тяжело рухнул на пол.

Как только Акулья Морда упал, я принялся топтать его голову своими походными ботинками, намереваясь быстрее его прикончить. Засранец, разгромивший мою любимую закусочную, сам нарвался на это… но его чёртов плащ помешал мне. Ленты взметнулись, нашли, за что уцепиться и вытянули его из-под моих ботинок. А когда я бросился за ним, новые извивающиеся полоски ткани выхватили из-за барной стойки дюжину бутылок со спиртным и резко швырнули их на пол, прямо в лужи яростного бело-голубого огня, всё ещё пылающего в тех местах, куда Акулья Морда его отбросил.

Я хлестнул по падающим бутылкам усилием воли, но, принимая во внимание напряжение предыдущих секунд, у меня не вышло создать заклинание щадящим. Моя неуклюжая попытка ничего не достигла, а лишь разбила одну из бутылок ещё до встречи с полом, пламя взревело там, где в него угодило пролитое спиртное.

Горящий алкоголь — противная штука. Выпивка горит намного жарче и быстрее, чем, например, бензин. В считанные секунды её температура может подняться с отметки ниже нуля до семисот градусов, а это достаточно горячо, чтобы превратить плоть в спрессованный уголь. Maк и Томас лежали без сил. Мне бы никак не удалось вовремя вытащить из огня их обоих. Это означало, что у меня оставался единственный вариант — остановить огонь.

Акулья Морда испустил вызывающий вопль, от которого кровь стыла в жилах, и вдруг снова скрылся в корчащейся массе своего плаща, становясь ничем, кроме драного тряпья, пыли и зловония. Существо подскочило в воздух и, извиваясь, словно комета изодранной холстины, убралось через дверь, а я ничего не мог с этим поделать.

Вместо того, чтобы преследовать тварь, я повернулся к пожару как раз тогда, когда бутылки на полу начали разбиваться, а раскалённое добела пламя плясать по залу. Я швырнул мою волю сквозь собственное тело, выплёскивая ледяную чистоту Зимы, взывая:

— Infriga!

Завывающий ветер и холод поглотили зарождающийся пожар. И пол повсюду, где были очаги пламени. И стены. И, гм, потолок.

Я имею в виду, что, по-хорошему счёту, каждый участок неодушевлённой поверхности вокруг был полностью покрыт слоем инея в пол-дюйма толщиной.

Maк и Томас застонали. Я дал им минуту на то, чтобы прийти в себя, и сосредоточился на наблюдении за дверью. Акулья Морда не явился на матч-реванш. Быть может, он был занят, переодевая свежие трусы, поскольку я напугал его до усера. А вдруг. Хотя, более вероятно, что он отправился собирать свою команду для торжественного появления плечом к плечу.

За следующие пять минут туман постепенно рассеялся и вновь стали слышны звуки города.

Нападение закончилось. Maк обалдело оглядел паб, осуждающе качая головой. Укрытый сверкающим инеем и льдом, он был похож на место, где собираются эльфы Санты после окончания смены в магазине игрушек.

Maк послал мне мрачный, укоризненный взгляд, а затем указал на паб, явно ожидая объяснений.

— Эй! — сердито сказал я. — По крайней мере, он не сгорел дотла. Считай, что тебе крупно повезло, приятель. Обычно здания, где я побывал, заканчивают намного хуже.

Спустя мгновение Томас сел, и я помог ему подняться на ноги.

— Что случилось? — спросил он мрачно.

— Психическое нападение, — ответил я. — Неудачное. Как самочувствие?

— Сбит с толку, — сказал Томас. Он огляделся, качая головой. Паб выглядел так, словно подвергся набегу фанатов Супер Боула [17] берсеркеров-Медведей. — Что это была за тварь?

Я потёр лоб ребром ладони:

— Иной.

Томас округлил глаза:

— Что?

— Иной, — спокойно повторил я:

— Мы сражаемся с Иными.

Глава 23

— Иные, — сказал Томас. — Ты уверен?

— Ты и сам почувствовал, — ответил я. — Ментальное напряжение. В точности как в ту ночь, в провале Рейтов.

Томас нахмурился, но кивнул:

— Да, было похоже.

Мак молча прошёл мимо нас к разбитой двери. Он наклонился и что-то поднял из кучи обломков. Это была табличка «Установленная Нейтральная Территория». Она обгорела с краю, но он повесил её на прежнее место. Затем опёрся о стену руками и склонил голову.

Я знал, как он себя чувствует. Ожесточённые столкновения, как правило, бывают страшными и утомительными, даже если длятся всего несколько секунд. Мои нервы всё ещё были натянуты до предела, ноги слегка дрожали, и мне ужасно хотелось просто шлёпнуться на пол и отдышаться. Но я этого не сделал. Чародей должен уметь стоически переносить подобные вещи. И мой брат наверняка бы высмеял меня.

Томас медленно выдохнул через нос, а его глаза сузились.

— Я не очень много о них знаю, — сказал он.

— Неудивительно, — ответил я. — Об Иных вообще немного информации. Мы полагаем, это оттого, что большая часть тех, кто с ними сталкивался, не имели возможность кому-либо об этом поведать.

— В мире достаточно много подобного, — заметил Томас. — Звучит так, будто эти штуки лишь чуть более жуткие, чем обычная демоническая дрянь.

— Они намного большее, — сказал я. — Создания Небывальщины — часть нашей реальности, нашей Вселенной. Они могут быть довольно странными, но у них есть членская карточка. Иные же пришли из какого-то другого места.

Томас пожал плечами:

— А какая разница?

— Они умнее. Сильнее. И их сложнее убить.

— Ты неплохо управился с одним. Они не выглядят такими уж крутыми.

Я фыркнул:

— Ты же пропустил конец стычки. Я обрушил на эту тварь свой лучший удар, но едва ли заставил её даже занервничать. Он ушёл не потому, что я его ранил. Он ушёл потому, что не ожидал, что я смогу сбросить его сглаз и продолжу сражаться. Он просто не хотел оставлять шансов на то, что мне повезёт, и я не дам ему отчитаться перед начальством.

— Тем не менее, он сбежал, — сказал Томас. — Да, такая немыслимая тварь была ужасной, но эта сволочь не была самой плохой в нашем деле.

Я вздохнул:

— Тот мелкий крысёныш Пибоди выпустил одного Иного на собрании Совета. Лучшие чародеи мира все были в одной комнате и противостояли ему все вместе, а твари всё же удалось убить многих из них. Трудно наложить заклинание на Иных. Трудно прогнать их. Трудно ранить их. Трудно убить. Они безумно жестоки, безумно могущественны и просто безумны. Но не это делает их такими опасными.

— Ох, — вздохнул Томас:

— Не это? А что тогда?

— Они работают вместе, — тихо ответил я. — Самое подходящее выражение, они все работают вместе.

Томас помолчал обдумывая подтекст моих слов, затем спросил:

— Работают вместе, для чего?

Я покачал головой:

— Всё, что они делают, не всегда можно объяснить рационально, по крайней мере, так думает Совет.