Он разгорался медленно, он исходил из ниоткуда и одновременно отовсюду, и через несколько секунд я сообразил, что ни в какой мы не в пещере. Мы находились в зале. Говоря точнее, в средневековом обеденном зале. Я смотрел на два ряда дубовых столов, протянувшиеся на всю длину зала, на сотню с лишним ярдов, с широким проходом между ними. За столами сидели… существа.

Между всеми ними наблюдалось несомненное сходство, хотя двух одинаковых я бы тоже не нашел. Одеты они были в кожу и доспехи разных оттенков черного. Среди них виднелись высокие и худые, приземистые и мускулистые, а попадались и среднего роста, ну, и всех промежуточных размеров тоже. У некоторых созданий были большие уши, у других ушей не было вовсе, а уж подбородки… И ни одного лица, красивого своей симметрией. Сходство их заключалось в несообразности; каждое тело словно пребывало в состоянии эстетической войны с самим собой.

Впрочем, одно общее у них все-таки было: горящие красные глаза. Если какая-то шайка-лейка и производила впечатление злобной, то уж эти создания — наверняка.

Нет, имелось и еще одно. Все они были вооружены ножами, мечами, топорами и прочими малопривлекательными принадлежностями боя в пешем строю.

Судя по всему, мы со Сьюзен, явившись, пробежали прямо по проходу между столами. Должно быть, мы всполошили наших хозяев, которые пришли в себя как раз вовремя, чтобы поймать вторую волну незваных гостей — что они и сделали. Те, кто покрупнее — весом с полтонны, — навалились на Ика, прижав его к полу. Рядом с ними толпа вампиров держалась более или менее вместе, только каждый из них запутался в сетке из материала, который я могу описать единственно как эластичную колючую проволоку.

Одни лишь Эстебан с Эсмеральдой стояли на ногах спина к спине между Иком и пойманными в сети миньонами. На полу темнела кровь, и двое местных лежали рядом неестественно неподвижно.

— Господи, — прошептала Сьюзен. — Что это за твари?

— Я… — Я судорожно сглотнул. — Я думаю, это гоблины.

— Ты думаешь?

— Мне еще ни разу не приходилось их видеть, — признался я. — Но… они подходят под описания, которые я слышал.

— Как думаешь, сможем мы справиться, скажем, с миллионом таких?

Я фыркнул.

— Тебе, что ли, тоже эти фильмы понравились, а?

Вместо ответа она улыбнулась — правда, не слишком весело.

— Угу, — кивнул я. — Я тоже думал о тебе, когда их смотрел. — Я покачал головой. — И нет. В данном случае фольклор ошибается. Эти ребята — убийцы. Они ловки, умны и беспощадны. Как ниндзя. С Криптона, как Супермен. Посмотри, что они сделали.

Секунду Сьюзен смотрела на плененный ударный отряд Красной Коллегии. Я буквально видел, как в голове ее проворачиваются колесики при мысли о том, что случилось с вампирами и Иком за считанные мгновения и в полной тишине.

— Э… Мне кажется, нам лучше вести себя хорошо, да? — спросила Сьюзен. Она спрятала палицу за спину и изобразила свою старую репортерскую улыбку, призванную обезоруживать враждебно настроенных интервьюированных.

Тут меня посетила мысль.

Жуткая, просто кошмарная мысль.

Я медленно повернулся. И посмотрел на стену, у которой мы стояли.

А потом поднял взгляд.

Собственно, это была не совсем стена. Это был край помоста. Большого помоста. А на помосте стоял огромный каменный трон.

А на троне сидела фигура в черных доспехах с головы до пят. Огромная, ростом в девять футов, не меньше, но стройная, атлетически сложенная, и даже доспехи этого не скрывали. Голову целиком скрывал шлем с огромными, зловеще острыми рогами, хотя росли они на черепе или просто украшали шлем, я не знал. И сквозь щель шлема на меня пристально смотрела пара красных глаз — таких же красных, как тысячи других в этом зале.

Он подался вперед, Повелитель Гоблинов Феерии, вожак Дикой Охоты, страшилка из сказок и легенд, ровня самой Королеве Воздуха и Тьмы, Мэб.

— Ну, — пробормотал Эрлкёниг. — Ну, ну, ну. Вот это уже интересно.

Глава тридцать шестая

— Упс! — только и произнес я, тараща глаза на Эрлкёнига. В чем-чем, а в красноречии мне не откажешь.

Эрлкёниг усмехнулся, и эхо этого гулкого звука обернулось красивой мелодией. Если бы у меня и оставались сомнения в том, что я стою в самом сердце королевства Эрлкёнига, этот смех и то, как отозвался на него каменный зал, окончательно бы их развеяли.

— Похоже, друзья, к нам пожаловали гости.

Ответом стал хохот из тысячи глоток, и злобные красные глаза весело сощурились.

— Должен признать, — продолжал Эрлкёниг, — что событие, скажем так, необычное. Мы тут не избалованы посетителями. Надеюсь, вы потерпите, пока я попробую вспомнить древние нормы гостеприимства?

Гоблины снова расхохотались. Звук, казалось, действует непосредственно на нервы, от которых поднимаются дыбом волосы.

Эрлкёниг встал — легко и бесшумно, несмотря на свои вес и доспехи, — и спустился с помоста. Он подошел, остановился над нами, и я невольно задержал взгляд на его мече, рукоять которого поблескивала металлическими шипами… нет, скорее рогами. Несколько секунд он молча смотрел на нас, а потом сделал то, чего я никак не ожидал.

Первым делом он снял свой шлем. Рога, как выяснилось, все-таки крепились к темному металлу. Я приготовился увидеть что-нибудь жуткое, но… Повелитель Гоблинов оказался совсем не таким, как я полагал.

Омерзительная асимметрия пировавших у него в зале гоблинов просматривалась и в его лице, но совсем по-иному. Хотя черты его тоже не отличались правильностью, отвращения они не вызывали. Кривой нос, похоже, являлся последствием боевых травм, а не врожденным уродством. Все лицо почти сплошь покрывали старые шрамы, но и они лишь придавали ему достоинства и грозной доблести. Казалось, я вижу перед собой скульптуру работы настоящего мастера, возможно, вырезанную из какого-нибудь перекореженного ветрами и возрастом куска дерева. Такие изваяния сохраняют уникальную красоту деревянной текстуры, а умелая обработка лишь подчеркивает и проявляет ее.

Но, конечно, в лице этом читалась и сила. Она ощущалась в воздухе вокруг него — напряжение и сосредоточенность настоящего хищника, которому редко доводилось упускать свою добычу.

Сняв шлем, он поклонился с нечеловеческим изяществом, взял руку Сьюзен и коснулся ее пальцев губами. Она смотрела на него широко раскрытыми — скорее от потрясения, чем от страха — глазами, но продолжала старательно улыбаться.

— Леди-охотница, — произнес он. — От тебя еще исходит запах свежей крови. Что ж, это хорошо идет твоей натуре.

Он перевел взгляд на меня и улыбнулся, блеснув зубами, — они оказались белоснежными и ровными. Мне пришлось сделать усилие, чтобы не отшатнуться от его улыбки. У нас с Эрлкёнигом осталось еще одно незавершенное дельце. Мне стоило бы придумать новый план, и побыстрее, иначе я мог с уверенностью считать себя покойником.

— И новый Зимний Рыцарь, — продолжал он. — Я почти поймал тебя в Арктис-Торе, когда мои огры догнали тебя на склоне. Когда бы ты не успел бежать в самую последнюю секунду… — Он покачал головой. — Воистину, ты увлекательная добыча, сэр Рыцарь.

Я поклонился Эрлкёнигу, как я надеялся, по всем правилам придворного этикета.

— Благодарю тебя за комплимент, о Король, — произнес я. — И хотя чистая случайность, а не умысел, привели меня к твоему трону, я сражен тем радушием, с которым принимаешь ты нас, гостей своих, в твоих чертогах.

Эрлкёниг склонил голову чуть набок, и губы его изогнулись в новой, полной радостного удивления улыбке.

— А… сдается мне, мои же слова обернулись против меня. Галантность не слишком мне присуща, так что, доведись нам с тобой сразиться на дуэли в хороших манерах, все преимущества были бы на твоей стороне. Однако же ум и сообразительность почитаются в этом зале не менее, чем сила.

При этих его словах по залу пробежал ропот: похоже, я совершил что-то совершенно неслыханное. Ну там, плюхнулся в зал величайшего охотника Феерии, можно сказать, прямо к нему на тарелку, да еще с яблочком в зубах, а потом, воспользовавшись его же не совсем удачной (или удачной, это как смотреть) шуткой, потребовал оказать ему покровительство и защиту согласно древним законам гостеприимства.