— Расскажи мне об этом паразите.

— НЕ БУДУ.

Я издал раздражённый звук.

— Почему?

— ОНО ТОРГОВАЛОСЬ.

— Чем?

— ТВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, СТРАЖ.

Я задумался на несколько секунд.

— Погоди, ты нуждался в его помощи, чтоб спасти меня? И его ценой было, что ты не расскажешь мне о нём?

— ВЕРНО.

Я медленно выдохнул и провёл руками по голове. Что-то бегало там, вызывая мои мигрени.

— Это опасно для меня?

— СО ВРЕМЕНЕМ.

— Что произойдёт, если оно остается там? — спросил я.

— ОНО ВЫРВЕТСЯ ИЗ ТВОЕГО ЧЕРЕПА.

— Бррр! — сказал я. Это уже было чересчур. У меня поползли мурашки по телу. Я, знаете ли, смотрел фильмы про Чужих в подростковом возрасте. — Как я могу достать его оттуда?

Предел Демона задумался на минуту, а затем произнёс:

— СПРОСИ КУЗНЕЧИКА.

— Молли? Серьёзно? А ты знаешь, что она новенькая?

Он просто смотрел на меня.

— Сколько у меня времени? — спросил я.

— УЖЕ СКОРО.

— Скоро? Как скоро это скоро? Что значит скоро?

Он просто смотрел на меня.

А, ну да. Бессмертные, бесчеловечные, полностью ориентированные-на-вечное-сдерживание-орд-зла существа вряд ли имеют чёткое представление о времени. На основании того, что я видел и слышал за эти годы, я начал понимать, что линейное восприятие времени является уникальным для смертных. Другие существа даже приблизительно не связаны с ним так сильно, как мы. На острове были кусты старше меня. Деревья старше Чикаго. Предел Демона был просто несовместим с секундомерами и ежедневниками.

— Хорошо, — сказал я. — Хорошо, приоритеты. Давай пока отложим вопрос о черепоразрывающем паразите. Что остаётся? Подконтрольная мне настоящая машина конца света, из-за которой Белый Совет и все остальные не оставят меня в покое. Но они не будут беспокоиться об этом сегодня, потому что, по-видимому, они даже не знают, что я всё ещё жив, и если я не сосредоточусь на ближайших двадцати четырёх часах, я могу просто не дожить до того, как начнётся это веселье. Так что об этом тоже пока забываем.

— РАЗУМНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ.

— Рад, что ты одобряешь, — сказал я. Я был практически уверен, что то, что не понимает концепцию минут и секунд, вряд ли уловит сарказм. — Но у тебя всё ещё есть проблемы. Мне нужно, чтобы ты мне о них рассказал.

— ТЫ СЛИШКОМ ОГРАНИЧЕН, — сказал Предел Демона. — ЭТО ПРИЧИНИТ ВРЕД ТЕБЕ И ТВОЕМУ ДУХУ.

Я поднял обе руки и вздрогнул:

— Ради Бога, только не надо передавать этого мысленно. Ты думаешь слишком громко.

Горящие глаза смотрели немного с отвращением.

— ЭТОТ СПОСОБ ПЕРЕДАЧИ ИДЕЙ НЕЭФФЕКТИВЕН И ОГРАНИЧЕН.

— Слова, слова, слова, — сказал я. — Расскажи мне об этом. Это всё, что у нас есть, если, конечно, ты не хочешь нарисовать мне картину.

Предел Демона замер на мгновение, а потом стебли резко начали вылазить из пола. Я чуть не подпрыгнул, но остановил себя. Пока что он не причинил мне никакого вреда, кроме того, что я сделал себе сам, и если бы он хотел сделать мне больно, я всё равно был не в состоянии остановить его. Так что я ждал.

Стебли влезли в мою сумку и вылезли обратно обёрнутыми вокруг черепа Боба.

— Гарри! — завизжал Боб.

— Он один из моих, — сказал я твёрдым голосом. — Сделаешь ему больно, и можешь забыть о моей помощи.

— МАЛЕНЬКАЯ СУЩНОСТЬ, — сказал Предел Демона. — ТЫ ЗНАЕШЬ СТРАЖА. ТЫ БУДЕШЬ ПЕРЕВОДИТЬ. ЭТО НЕ ПРИЧИНИТ ТЕБЕ ВРЕДА.

— Эй! — сказал я и стал между Пределом Демона и Бобом. — Ты слышишь меня, ты, громила? Положи череп.

— Гарри! — снова крикнул Боб. — Гарри, подожди! Он слышал тебя!

Я нахмурился и повернулся к Бобу. Он выглядел как старый добрый Боб.

— Правда?

— Да, — сказал череп. Огоньки его глаз бегали, как будто смотрели на десятки экранов одновременно. — Да он просто огромен! И стар!

— Тебе больно?

— Э-э, нет… Нет, это не так. Но может, если он захочет. Это просто… немного многовато, чтоб воспринять…

Потом зажатый усиками лозы череп задрожал и протянул:

— О-оо!

— О-оо — что? — переспросил я.

— Он объясняет проблему, — пояснил Боб. — Ему пришлось несколько раз всё упрощать, прежде чем я смог уловить суть.

Я хмыкнул и немного расслабился:

— А-а, ну так в чём же проблема?

— Подожди, я стараюсь разобраться, как упростить всё настолько, чтобы ты мог понять.

— Спасибо, — пробурчал я.

— Всё, босс, я готов, — Боб несколько раз подпрыгнул в своей клетке из веток. — Эй, громила, разверни-ка эту штуку вон туда.

Предел Демона сердито взглянул на череп.

Боб поёрзал ещё немного:

— Ну, давай же! У нас тут график!

Я удивлённо моргнул:

— Ничего себе. Быстро же ты, Боб, перешёл от испуга к хитрожопости.

Боб фыркнул:

— Потому что всё настолько серьёзно и плохо, что ему нужно, чтоб я поговорил с тобой. Это делает меня важным, и он знает это.

— КОГДА-ТО МЕНЬШИЕ СУЩЕСТВА УВАЖАЛИ СВОИХ СТАРШИХ, — сказал Предел Демона.

— Да уважаю я тебя, — возмутился Боб. — Ты хочешь, чтобы я помог, и я говорю, как. Теперь разверни меня.

Внезапное дуновение, подобно длинному, огромному выдоху, прошло по пещере. Стебли перекрутились и развернули череп к ближайшей стене.

Огоньки в глазницах черепа ярко засияли и вдруг отбросили двойные конусы света на стену. Раздалось поскрипывание, которое, казалось, исходило из самого черепа, и нечёткий звук, похожий на то, как запускается старая звуковая дорожка фильма. А потом на стене появился старый логотип 20th Century Fox, в свете прожекторов и под аккомпанемент симфонической темы с помпезно играющей трубой, которая обычно его сопровождает.

— Киношка? Ты можешь крутить фильмы?

— И музыку! И ТВ! Баттерс дал мне интернет, детка! А теперь заткнись и смотри внимательно.

И вот логотип сменился чёрным фоном, и появились знакомые синие надписи. Они гласили:

— Ой, да ладно тебе, Боб.

— Заткнись, Гарри, а не то отправишься в особенный ад.

Я смущённо моргнул. Вообще-то, я не из тех, кто не догоняет намёков в шутке, чёрт возьми.

На стене чёрный фон сменился видом звёздного пространства, на котором выделялась сине-зелёная планета. Земля. Масштаб изображения увеличивался и увеличивался, пока очертания озера Мичиган и других Великих озёр не стали узнаваемыми, а потом появились и очертания самого острова.

Боб, конечно, бесценен, но он чересчур увлекается своим остроумием и драматическими эффектами.

Изображение приближалось, пока не показалось знакомое место высадки, хотя вокруг не было разрушенного города, «Не-Пойми-Что Дока» и ряда деревянных свай в воде. Это был просто небольшой пляж из грязи и песка и густой лес.

Затем полоска света, может быть, восемь футов длиной, рассекла воздух вертикально. Свет расширялся до тех пор, пока не стал где-то три фута в ширину, а затем из него показалась фигура. Я узнал знаки — кто-то открыл Путь, переход из Небывальщины на остров. Появившаяся фигура сделала жест одной рукой, и Путь закрылся за ней.

Это был мужчина, довольно высокий и худой. Он носил рваные одежды разных оттенков серого. Его серый плащ был с глубоким капюшоном, который скрывал его черты, за исключением кончика носа и короткой седой бороды, которая покрывала достаточно острый подбородок.

Внизу экрана появилась надпись: МЕРЛИН.

— Постой, ты видел Мерлина? — спросил я у Боба.

— Не-а, — ответил Боб, — но я выбрал на эту роль Алека Гиннесса. Выглядит неплохо, а?

Я вздохнул:

— Пожалуйста, не мог бы ты быть ближе к делу?

— Да ладно тебе, — ответил Боб, — я добавил в сюжет любовный треугольник и отдал роли Дженне Джеймесон и Кэрри Фишер. Есть любовная сцена, которую ты просто обязан…

— Боб!

— Ладно, ладно, отлично. Эх.

Кино переключилось на быструю перемотку. Одетая в серое фигура смазалась. Она прошлась взад и вперёд, взмахами рук направляя океаны энергии туда и сюда, вливая её в саму сущность острова и вокруг него.