Но, конечно, все это являлось не природным феноменом, а побочным эффектом магических сил, сгустившихся над городом. Напряжение, страх и злоба горожан вливались в вихри темных энергий, клубившихся над Чикаго, а присутствие Эрлкинга — я слышал время от времени вой его гончих псов сквозь раскаты грома — только подстегивало этот безумный вихрь.

Как мог, я прикрыл глаза рукой, вглядываясь в раздираемое молниями небо. И там, в нескольких милях к северу от нас, я нашел то, что искал — медленное, тяжеловесное круговращение грозовых туч, зловещую, но по-своему прекрасную спираль из огня, воздуха и воды.

— Вон! — крикнул я Баттерсу, трудом перекрывая грохот грозы, и ткнул пальцем в том направлении. — Видите?

— Боже мой! — выдохнул он, вцепившись в мои плечи, чтобы не упасть — однако его басовый барабан продолжал равномерно ухать у меня за спиной. — Это оно и есть?

— Оно и есть, — подтвердил я, стряхнул воду с глаз и вцепился правой рукой в луку седла, чтобы не потерять равновесия. — Начинается.

— Ну и разгром, — заметил Баттерс, оглядываясь на битый кирпич, обломки, осколки стекла и рваный проем, зиявший на месте парадного входа в музей. — Ну и как она, ничего?

— Сейчас узнаем, — прорычал я. — Н-ноо, любимая!

Я положил левую руку на шершавую, словно обсыпанную галькой шкуру своего скакуна и послал его вперед. Седло дернусь, и я крепче вцепился в луку, чтобы не вылететь.

Первые несколько шагов оказались самыми тяжелыми. Седло держалось на спине под таким углом, какой у лошади бывает только тогда, когда она встает на дыбы. Однако по мере того, как мой скакун набирал скорость, тело его наклонялось вперед, и в конце концов спина его сделалась почти параллельна земле.

Я не знал этого раньше, но, как выяснилось, тираннозавры могут при необходимости шевелить задницей.

Длиной Сью не уступала городскому автобусу, но даже вес не мешал ей двигаться мощно и грациозно. Когда я одел ее кости заряженной эктоплазмой, они покрылись слоями мышц и толстой, но неожиданно гибкой кожей. Кожа была серая, но на голове, спине и боках она покрывалась узором из черных пятен, напоминавших пятна на шкуре ягуара. И как только я собрал ее тело, мне не пришлось долго искать древний дух хищника, который привел ее в движение.

Возможно, потенциальная сила человеческих останков мощнее, чем у животных. Но чем древнее останки, тем больше магии можно в них закачать — а возраст Сью насчитывал шестьдесят пять миллионов лет.

Силы в ней хватало. Черт, Силы с большой буквы «С».

Я пристегнул седла примерно в том месте, где шея переходила в тело. Длины подпруг, конечно, не хватило, и мне пришлось импровизировать, привязав к ним длинные электрические шнуры. Потом мне пришлось здорово попотеть, затаскивая на борт Баттерса, чтобы он при этом не сбился с ритма, лишив меня контроля над моим динозомби. Но Баттерс справился.

Сью испустила басовитый вопль, от которого содрогнулись окружающие дома и вылетели стекла из нескольких окон, и рванула вперед по опустевшим улицам. Тропический ливень и свирепая гроза разогнали всех по домам, но даже так случались землетрясения, менее заметные, чем несущийся во весь опор тираннозавр рекс. Земля тряслась под ее ножищами в буквальном смысле этого слова. На асфальте за нами оставалась цепочка пятен продавленного, растрескавшегося асфальта.

И еще один факт о тираннозаврах о котором, бьюсь об заклад, вы прежде не догадывались: они не слишком маневренны. В первый раз, когда я попытался повернуть налево, Сью не вписалась в поворот — даже ее мощные мышцы не справились с чудовищной инерцией. Она вылетела на тротуар, раздавила в лепешку три подвернувшиеся под ноги машины, сбила два фонарных столба, походя лягнула еще одну небольшую машинку, которая подлетела в воздух и приземлилась на крышу, а также высадила все до единого окна первых двух этажей здания, по которому хлестнула своим хвостищем в попытке удержать равновесие.

— О Господи! — взвизгнул Баттерс. Он цеплялся за меня обеими руками, свесив ноги по бокам и беспрестанно шевеля ими, чтобы закрепленный у него на спине барабан ни на минуту не прекращал ухать.

— Надеюсь, они застрахованы! — крикнул я в ответ. Слава Богу, улицы в эту ночь были пусты. Я сделал себе зарубку на память — притормозить немного Сью перед следующим поворотом — и сосредоточился, не отпуская виртуальных поводьев.

Перед самым поворотом на Лейк-Шор-драйв мы наткнулись на блокпост национальных гвардейцев. Пара армейских «Хаммеров» стояла со включенными фарами, упираясь в дождь и темноту бесполезными конусами света. Двое несчастных солдатиков в плащ-палатках сиротливо жались к перегородившим проезд деревянным барьерам. При виде Сью они разинули рты, темневшие на белых как мел лицах. Один так просто выпустил из рук свой автомат, и тот брякнулся на асфальт.

— Прочь с дороги, козлы! — заорал я.

Оба метнулись в сторону. Ножища Сью расплющила капот одного из «Хаммеров», припечатав его к асфальту, а потом блокпост остался позади, и мы грохотали дальше по улице в сторону Ивенстоуна.

— Ха! — заметил я, оглянувшись через плечо. — Хотелось бы услышать, как они объяснят это своему начальству.

— Вы раздавили эту тачку! — крикнул Баттерс. — Прямо как каток живой! — он задумчиво помолчал. — Эй, — оживился он. — Мы, случайно, не заглянем в гости к моему боссу? А то он все уши уже прожужжал насчет своего нового «Ягуара».

— Может, потом. А пока смотрите в оба, — бросил я ему. — Она гораздо быстрее, чем я думал. Еще минута, и мы будем на месте, — я пригнулся, подныривая под край рекламного щита. — Что бы ни случилось, не сбивайтесь с ритма, ясно?

— Конечно, — откликнулся Баттерс. — Стоит мне остановиться, как динозавру кранты.

— Нет, — крикнул я через плечо. — Стоит вам остановиться, и динозавр начнет делать все, что ему в его чертову башку втемяшится.

Из переулка, мимо которого мы проносились, послышались крики — нас увидел еще один патруль национальных гвардейцев. Сью повернула к ним огромную голову и испустила новый рык, от которого повылетало еще сколько-то окон, а гвардейцы просто попадали. Я ощутил, как в вызванной мною из небытия твари пробуждается дикий, ненасытный голод, словно дух ее начал припоминать прелести давным-давно ушедшей жизни. Я снова дотронулся до шеи Сью, и она нехотя повернула морду обратно. В ушах звенело эхо последнего рыка, и я оглянулся через плечо посмотреть, как там Баттерс. Он изрядно побледнел.

— Если эта скотина сорвется с цепи, — заметил он, — выйдет довольно погано.

— Поэтому не прерывайте ритма, — кивнул я. — Если Сью пойдет вразнос, мне даже страшно представить себе, что она может наворотить. Вспомните, чем кончился «Парк Юрского Периода — II».

Мы ворвались в Ивенстоун, первый из ближних чикагских пригородов, отличающийся от центра в основном наличием некоторой зелени на улицах и чуть большим процентом малоэтажной застройки. Впрочем, поскольку от городского центра его отделяет всего два-три квартала, он смахивает больше на угнездившийся в городе парк.

Я более-менее аккуратно повернул Сью налево, на Шеридан, вовремя притормозив, чтобы не вылететь с проезжей части. Меня вдруг потрясло то, какими хрупкими показались мне эти домики. Господи, да еще одна такая ошибка, как та, что допустил я на первом повороте в центре, и дело не ограничится выбитыми окнами — от дома просто камня на камне не останется. Волей-неволей мне пришлось подумать о том, как бы держаться поосторожнее среди тех самых людей, которых я старался защитить — взрослых и детей, нормальных, по большей части достойных горожан, которые просто хотели жить тихой, мирной жизнью.

С другой стороны, если я не потороплюсь и не остановлю Темносияние, во всех домов, которые мы миновали сейчас, не останется никого, кроме мертвых.

Дождавшись следующей долгой вспышки молнии, я всмотрелся в небо. То, что я увидел, мне не понравилось. Тучи закручивались быстрее, круг их все расширялся, и в нем появились новые, неестественные цвета и оттенки. И мы находились уже почти в самом центре этого коловращения.